Чао, Иринчик, чао! - Ирина Коджо

class="p1">Возле катера кружило много людей, то и дело кто-нибудь шумно прыгал в воду, мерцали вспышки фотокамер, слышались восторженные восклицания и смех, атмосфера радостного возбуждения царила повсюду. Мое тело в воде словно окрасилось в сине-голубой цвет, и я вспомнила, как еще в мой первый приезд в Черногорию девушка из турфирмы увлеченно рассказывала об этой экскурсии: «Плавая в Голубом Гроте, туристы смотрят на себя и восклицают: «Я – Аватар! Посмотрите, у меня кожа синяя!»

Раздался первый гудок с катера, предупреждая о том, что купание подходит к концу. В это время я увидела, как Дюро забрался на красивые причудливые камни, прилегающие к стене грота, и нырнул оттуда. Глубина в пещере достигала пяти метров, но все же прыгать с острых камней могло быть небезопасно, и на долю секунды я почувствовала тревогу за своего большого, смелого мужчину. Он вынырнул и с энтузиазмом снова стал взбираться на камни, а я с облегчением подумала: «Здорово, что я его уговорила плавать. Видно, что ему нравится. Резвится как мальчишка».

Уплывая из Грота, я еще раз окинула взглядом сказочную пещеру и, прикрыв глаза, попыталась внутри себя сохранить воспоминание об увиденной голубой красоте.

Вернувшись на Жанице, мы, довольные, но голодные, снова устроились за тем же столиком в таверне на берегу.

– Вот теперь я хочу есть. Давай чорбу закажем. Хорошо? – предложила я.

– Да. Сегодня пятница. Мясо нельзя. Рибна чорба – хорошо, добро.

«Точно! По христианским правилам среда и пятница постные дни, мясо не едят», – вспомнила я.

– Дюро, в пятницу мясо нельзя есть, это я знаю. А пиво разве можно пить?

– Можно, – уверенно заявил серб.

«Необычный у него пост. Мясо нельзя, но алкоголь можно, – удивилась я. – Впрочем, ему видней, раз он соблюдает эти правила».

– У тебя кровь на ноге, – вдруг заметила я, догадавшись, что Дюро ободрал ноги, когда прыгал с острых камней в Гроте. – Нужно чем-то обработать, а лейкопластырь у меня есть.

– Не, нестрашно. Не треба56, – беззаботно махнул рукой серб, мельком взглянув на свои ноги. Затем принялся объяснять, как во время соревнований он много раз прибегал к финишу в пыли и грязи, с изодранными, израненными ногами, в изнеможении падая от усталости и напряжения, поэтому на эту небольшую ранку вообще не стоит обращать внимание, само заживет. Конечно, тяжелые нагрузки, изнуряющие тренировки довольно часто сказываются на здоровье профессиональных спортсменов. Именно это и произошло с моим другом.

– Не мог више бегать. Велики проблем с ногами. Сильне боли и било тешко ходати,57 – говорил Дюро.

– А сейчас как твои ноги?

– Добро, – заверил серб. – Али треба сваку годину на море.58

– И часто ты приезжаешь на море?

– Обично два пута, июн и септембар59.

– Мне тоже нравится ездить в отпуск в июне и сентябре. Но не всегда получается из-за работы.

– Да, да, – закивал Дюро, вроде бы понимая мои слова.

– А кою имаш плату60? – спросил он. – Колико евро?

– У нас рубли. Семьдесят тысяч.

– А колико то евро?

– Примерно 930 евро, – перевела я свою зарплату по текущему курсу.

– Како? Тысяча евро? А, Ирина – паметна, економиста. Имаш добру плату.61 Дубл моей. Я имам добар рад, 500 евро у месяц. Али ти више, у два пута,62 – Дюро явно был удивлен и обескуражен тем, что у меня доход больше, чем у него.

– Не совсем в два раза, – попыталась я его успокоить, уже жалея о том, что сказала о своей зарплате. – И в Москве все дорого. Для нас это немного.

– Да, у Москви све скупо. Добро живили на селу63.

– Я хотела бы жить на природе, а лучше на море. В Москве много людей, шум, машины.

– Айд на село, Иринчик. Идемо са мном на ауто. Купим за тебе козу,64 – неожиданно сказал Дюро и весело засмеялся. – За тебе коза, за мене пчелы.

– Да, хорошая идея. Козы, коровы, пчелы, село, – согласилась я, вдруг вспомнив, как в детстве моя бабушка мечтала о том, чтобы я и моя двоюродная сестра стали пчеловодами или агрономами, занимались сельским хозяйством.

Все мои бабушки и дедушки приехали в столицу из деревень, это уже родители и я родились в Москве, так что корни у меня сельских жителей. И иногда мне действительно хотелось оставить шум и суету городской жизни и поселиться где-нибудь на природе, возможно, завести пчел, сажать цветы и что-нибудь писать, может быть, стихи, может быть, статьи или книги.

«А интересно, он серьезно зовет меня с собой? Ведь «поехали со мной и куплю тебе козу» звучит как «выходи за меня замуж», – до меня вдруг дошел смысл сделанного мне предложения. – Или я что-то не так поняла? А что не так? Не может же он встать на одно колено, взять меня за руку и трепетно произнести: «Ирина, я вас люблю. Будьте моей женой!»

От одной этой мысли мне стало смешно. Нет, такие пируэты не для моего дикого горца, он и понятия не имеет об этих формальных правилах и условностях. У него все просто. Увидел, захотел, посадил в машину и на село, а там дом, хозяйство.

«Какое еще село? – остановила я свои размышления. – Не придумывай! Классно отдохнули вместе. Воспоминания будут супер!»

«А может все же не только… И это шанс изменить жизнь?» – едва уловимая надежда робко постучалась ко мне, но в тот момент я не готова была ее услышать.

– А когда ты домой возвращаешься? – спросила я Дюро, меняя тему разговора.

– Кроз неделю, у петак. У субботу радим на послу, треба на работу65, – ответил он.

– Вот это да! А я тоже улетаю в пятницу, как раз через неделю самолет. Получается, мы в один день приехали сюда и в один день уезжаем, – изумилась я такому совпадению, а в голове возникла мысль: «Странно как-то. Приехали, тут же познакомились. И уезжаем в тот же день. Вроде бы и не случайно все».

Солнце медленно уходило за зеленую гору. Море за день хорошо прогрелось, и выходить из теплой воды не хотелось. Но последний кораблик от пляжа Жанице до Герцег Нови уже ждал на пристани. Почти все места оказались заняты, и мы присели на узкую, низкую скамеечку возле кормы. Чтобы было удобней, я положила свои ноги на колени Дюро:

– Так можно? Не мешает?

– Можно, можно, – ответил он, прижимая меня к себе. – Очень хороший день. Лепо. Приятно.

Когда чувствуешь себя счастливой, не хочется писать, что-то менять, а хочется как бы заморозить это состояние и ничего не делать, чтобы не спугнуть и не потерять этот момент. Одно желание пронизывает тебя от макушки до пяток – погрузиться в счастье, раствориться в нем полностью, впитать его каждой клеточкой и просто побыть в этом.

Ты плывешь на маленьком кораблике, смотришь на красивые пейзажи, на блеск прозрачного лазурного моря, чувствуешь приятный теплый ветерок на лице, вдыхаешь морской воздух. Присутствие любимого человека полностью тебя захватывает, и ты мечтаешь лишь о том, чтобы это продолжалось вечно и никогда не закончилось.

Какие-то люди встают со своих мест, фотографируют, говорят, а тебе ничего этого не нужно: ни слов, ни фотографий, ни движений. Ты смотришь и чувствуешь, как все больше наполняешься счастьем, любовью, красотой, сливаешься со всем, что видишь, слышишь, ощущаешь.

Когда находишься в таком состоянии, все остальное не имеет значения. Ты можешь жить, быть только здесь и сейчас. Важны только настоящие время и место. И вдруг ты понимаешь, что вот она – вечность, безграничная, беспредельная, удивительная и прекрасная.

А потом, много позднее, обнаруживаешь загадочную способность возвращаться и проживать эти минуты бесконечное количество раз. В мгновение яркого озарения мы соприкасаемся с чем-то намного большим, чем земная жизнь и человеческая природа. Но вряд ли кому-то удастся описать словами или передать как-то иначе эти впечатления. Такое переживание просто случается. Оно как некое откровение, словно на мгновение приоткрылась дверь в другой мир.

Глава 5 Ушел, но обещал вернуться

Мне показалось, что день, проведенный вместе на пляже Жанице, перевернул что-то в моем отношении